Рождение наших любимых двойняшек-крупняшек (Triffid)

Сразу после рождения сына мы с мужем решили, что он не будет нашим единственным ребёнком. Я всегда мечтала о троих, муж считал, что двое — это оптимальный вариант. Поэтому, как только нам позволили финансы, мы пошли в новый протокол. Сыночку к тому моменту было полтора года. В результате стимуляции, оплодотворения и генетического обследования у нас получилось 4 здоровеньких эмбриончика — 2 мальчика и 2 девочки. Если честно, я не ожидала, что с нашей проблемой получится аж четверо, поэтому основные мысли, терзавшие мой мозг — кого переносить и в каком количестве. Было у меня ощущение, что сколько перенесём, столько и приживётся. Вот такая внутренняя уверенность. Много читала, думала. Поговорила с мужем. Он не был в восторге от перспективы появления двойни, но знал, что не всегда приживаются оба. Поговорила с доктором. Он не возражал против двоих, поскольку первую беременность я доносила вполне благополучно. С количеством решено. И с полом тоже — логичнее всего было переносить разнополых, вроде как интереснее. Но перенос мы решили запланировать на тот момент, когда наш сыночек подрастёт настолько, чтобы мне не нужно было брать его на ручки, не приходилось таскать коляску.

Перенесли двоих, прижились оба. Беременность проходила значительно тяжелее, чем беременность сынулькой. Первый триместр ознаменовался сильным токсикозом и обнимашками с унитазом. От рыбы отвернуло всерьёз и надолго. Три недельки полежала в стационаре с кровотечением неясной этиологии, которое закончилось так же внезапно, как и началось. Шевелюшки почувствовала в 16–17 недель. Во втором триместре стал резко расти живот, к концу триместра он был уже по размерам такой, как в прошлый раз перед родами. Детки росли хорошо, всегда соответствовали сроку или даже немного опережали. Сразу после выхода в декрет опять загремела на сохранение, на этот раз с тонусом. Пока подобрали препараты и стабилизировали ситуацию прошли 2 недели. Под Новый год резко сократилась шейка. Живот был уже огромный. В 35–36 недель уложили нас с малышами в стационар, на пролонгирование. Шейка была короткая, мягкая, давление скакнуло, ноги начали сильно отекать. Сидеть ни в одном положении было неудобно. Стоять — тяжело. При ходьбе приходилось поддерживать животик. Спала — слава Богу — хорошо, но только благодаря подушке для беременных, которая была моим истинным спасением. У одного малыша обнаружилось нарастающее многоводие. Кроме того достала изжога, появились признаки геморроя и симфизита, мой узкий таз начал трещать по швам. Но меня настраивали на 38 недель, и я настроилась. На 36–37 неделе внезапно созвали консилиум в составе главврача, начмеда и завотделением. Каждая из них по локоть засунула руку мне в нутро, поковыряла. Все поцокали языком. А по поводу рубца на матке так вообще заохали и заахали, мол, резать срочно! Я была не готова, морально подавлена, ведь было только 36 полных недель. Но главврач объявила меня «слабым звеном», и сказала, что в виду всех обстоятельств никаких вариантов нет, кроме как планово оперировать в 37 недель ровно. И подробно описала ужасы расхождения рубца и последствий. Сказать, что я расстроилась — ничего не сказать… Очень сильным было чувство собственной неполноценности, что я недоносила деток, что они родились рановато… Боялась, что будут маловесные и слабенькие. Последние дни перед операцией старалась лежать максимально и хорошо кушать, чему активно мешал подпирающий горло животик.

Страха перед операцией не было. Но ровно накануне КС, вечером, у меня поднялась температура до 38,3 градусов и началась сильная дрожь, прямо тремор. Дрожали бёдра, руки, стучали зубы… Вот тогда пришёл страх. За то, что мой организм глючит, что дети в опасности… Докторам пришлось побегать вокруг меня, а я тряслась в лихорадке и умоляла спасти деток. Но уколы и капельница сбили темпу, ночью я пропотела и утром казалось — это был плохой сон. Доктора постоянно забегали, щупали меня и слушали детей.

Слегка потряхивать меня начало уже в родзале. Но я держалась ради мужа, который очень переживал за нас. В момент установки мочевого катетера изо всех сил старалась не показать, как это больно! А больно было — капец, из-за размера его, на КС надо большой… Когда меня переложили на операционный стол, в голове мелькнула шальная мысль — на фига я в это ввязалась? Захотелось убежать и спрятаться. Короче — мысли слабачки. Медсестра посадила меня и прижала мою голову к своей груди, анестезиолог ввёл лекарство для спиналки… Каким-то чудом я не тряслась, но выплакала несколько слезинок на груди чужой женщины, чьё лицо забыла сразу после операции, как будто на груди своей мамы.

Буквально сразу ноги потеплели, и катетер перестал ощущаться. Но трясло меня сильно. Перед лицом поставили ширму. Живот обработали каким-то составом, при этом было щекотно. Я даже подумала, что наркоз не взялся. В одну руку начали капать капельницу, ко второй присоединили измеритель давления и пульса. Давление у меня было 130/90, но по ходу операции снизилось до 115/75. Пульс не шкалил.

К моему удивлению, в операционную набежала толпа народа. Прежде всего — оперировали меня двое. Мой док и ещё один, высокий такой чувак, который делал мне УЗИ и КТГ и с Лёшкой, и в 31 неделю этой беременности. Они шутили. Так же была акушерка. Анестезиолог регулярно мне говорил разные хорошие вещи и гладил по щеке. Ещё была неонатолог с интернами, несколько медсестёр. Я просто потерялась. Не видела мужа через дверь, попросила его позвать поближе. Хотелось его видеть, было страшно, всё получалось как-то из рук вон… И тряска… Это было нечто, меня колбасило ужасно.

Резали меня минут 5 наверно, когда мой док достал первого малыша. Как мы и думали, старшенькая у нас дочка. Он громко объявил — девочка, и добавил «Ничего себе, какая огромная». Малышка была какого-то беловатого цвета с тёмными волосиками. Она замяукала и отправилась на стол, для прочистки носика и глаз. Буквально через минуту достали и мальчика, по поводу которого тоже последовали комплименты, что он крупный. Сынуля был тоже бледноватый и темноволосый, и тоже мяукал. Я вспомнила, какой красненький и громко кричащий был старший сынулька. Док спросил, как я детей так откормила. А я лежала и тряслась, но чувствовала, что в области живота стало очень легко. В это время второй доктор сказал, что у девочки были таки зеленоватые воды, а у мальчика — многоводие. Деток унесли к мужу, народу в операционной стало поменьше. Начали меня зашивать. Оба доктора хвалили мою матку, в которой, оказывается, какое-то супер кровоснабжение. Что сие значит — не поняла. Но, возможно, именно это помогло вырастить внутри крупняшков. Шили долго. В какой-то момент зашла девушка-интерн и привязала мне на руку две бирочки. Своим расфокусировавшимся взглядом пыталась увидеть данные деток. Девушка мне прокомментировала, что у нас девочка родилась в 9.40 с весом 3800 г и ростом 54 см, а мальчик — в 9.41 с весом 3420 г и ростом 53 см. У меня отвалилась дрожащая челюсть. Доктора тоже были в шоке. Пришёл ещё один доктор, который накануне меня осматривал по поводу температуры. Когда ему назвали вес, то у него даже руки зависли в процессе одевания повязки на лицо и глаза стали очень большие Он посмотрел на меня с уважением и сказал, что мой организм уже просто хотел рожать.

Доктора сказали, что диастаза в этот раз быть у меня не должно (оооочень надеюсь), зашили, но в конце операции что-то пошло не так… Все забегали, начали сгибать мне в коленях бесчувственные ноги, давить на бесчувственный живот, засовывать руки… Позвали сначала завотделением, а потом — главврача. Та страшно ругалась матом и орала, что нужно было укрепить какой-то нижний сегмент. Доктора говорили, что всё сделали. Мне вкатили ещё каких-то лекарств. Я сильно испугалась, поскольку прозвучала фраза об удалении матки… Вроде, какие-то сгустки выходили, которых, типа не должно было быть. Оставили меня в операционной ещё на 2 часа. Регулярно приходили разные доктора, смотрели, давили, главврач ругалась, в том числе и на меня, мол «чудес на свете не существует, а за все чудеса наступает расплата». Если честно, я не поняла, по какому поводу… То ли по поводу веса детей, но это ж не моя вина? То ли по поводу ЭКО и двойни. Было страшно и как-то обидно. Между ног у меня поставили судок и регулярно давили на живот. Потихоньку начало проходить онемение ног. Я уже увидела мужа, который вернулся от деток. Наконец анестезиолог сказал, что меня можно переводить в реанимацию. Слава Богу! Мне показалось, что теперь всё будет хорошо, должно быть. Хотя буквально за пару минут до этого думала о том, что умру и мои дети останутся без мамы…

В реанимации ещё часов 5 лежала с судком между ног. Уходя домой главврач опять с матюками, позволила его убрать. Тряска прошла сразу же в реанимации. Доктора ходили ко мне весь вечер. Все щупали и пожимали плечами, а мой док постоянно говорил — Наталь, всё хорошо, успокойся… Ближе к вечеру мне привезли деток. Медсестричка положила каждого мне на грудь, но не прикладывала, т. к. влили в меня очень много гадости. Вечером я уже ворочалась с боку на бок и сидела. Утром встала на ноги и увидела себя в зеркало — это был ужас, отёкшее, бледное лицо, будто я накануне упилась и уелась солёными огурцами… Никогда я не выглядела так ужасно. Подумалось, что это хорошо, что память человеческая склонна забывать плохое достаточно быстро, ведь я уже забыла, как адски болит живот после КС… Но в этот же день мне дали добро на перевод в послеродовое отделение и на получение деток. Главврач не упустила возможность накричать на меня ещё разок. Ох, ну и женщина. Хотя, я благодарна ей за личное участие. Завотделением сказала, что у меня хороший рубец, но беременеть она рекомендует не ранее, чем через 5 лет и только одним плодом, иначе есть риск кровотечения, что, очевидно, и произошло со мною.

Если честно, то я не знаю… Остались эмбриончики, но у меня трое детей, которым нужна живая и здоровая мама. Пока будем расти и радоваться друг другу, через 5 лет будет видно. Слава Богу, всё закончилось хорошо!

Triffid

Если будут проблемы после родов обязательно обращусь в клинику АЦМД — http://acmd-clinic.com/uslugi/konsultatsii/ginekolog/