Ну, кто более-менее знаком с историями моего планирования и, с позволения сказать, «вынашивания» потомства, тот уже и не надеется на то, что прочитает сейчас рассказ о «спокойном кесаревом». И правильно, други мои, правильно! Ибо даже плановое кесарево в применении к Страусам становится экстренным и вообще вовсе даже бешеным.
Предыстория: на сохранении пришлось отлежать семь месяцев из девяти, и причем именно отлежать, что наложило непоправимый отпечаток на мою и так расшатанную нервную системку. Чего только не пришлось проколоть-пропить-проесть-и-черт-знает-что-еще! Но в конце концов — трам-парам-парам — вышли на почти финишную прямую — 36-ая неделя, впереди замаячили ленточки-флаги-болельщики. На этом месте мой организм предложил сдаться и финишировать прямо здесь и сейчас, за что и отгреб очередную дозу гинипала и папаверина вкупе с валерьянкой таблетированной. А вот теперь-то и встал вопрос о родоразрешении. Офтальмолог мой ненаглядный сразу заявил — фигушки, рожать я ей не дам, только кесарево! Сие известие для меня шоком не стало — с 14 лет такие окуляры на носу таскаю, что впору на звание чемпиона мира по пауэрлифтингу претендовать! Ну, кесарево — так кесарево вздохнули мои гинекологи в количестве четырех штук. Приказали мне доходить до 38-ой недели и приходить сдаваться на дородовую госпитализацию. Сроку оставалась неделя.
Приближалась дата «Х». Накануне плановой сдачи в роддом до меня, женщины нетипичной, начинает доходить, что из родилки одна я уже выйду, а потому надо срочно завершать все «дородовые дела». К таковым были причислены: закупка памперсов, интимная стрижка и поход за грибами. Вы не поняли последнего пункта? Я вот тоже теперь не понимаю.
Памперсы-стрижки прокатили без эксцессов, а вот грибы! Собирание грибов с 38-недельным пузом — это вам не в тапки писать, это вам грибов не видно! В итоге по лесу прошлялась ваша покорная слуга около пяти часов (для тех, кто не в курсе — сообщаю: лес-тайга. Натуральная. Даже медведи встречаются, и не редко, надо признать. Улов составил: четыре синяка на пятой точке, две царапины на физиономии и ворох хвои за шкиркой и в гриве. Сон был нервен и тревожен — мне мерещились ненайденные грибы и ржущие в голос медведи.
Утро. Собираю сумки, раздаю последние ЦУ и с видом патриаршей особы шествую в такси.
Таксист в панике вжимает голову в плечи (для тех, кто не понял — поясняю: за всю беремчатость я набрала 20 кило и видом напоминала самку бегемота, не иначе, а не выспавшаяся самка бегемота — зрелище не для слабонервных) и стартует с визгом шин по асфальту. Приезжаем в приемник, зайка небезызвестный сдает меня дежурной и начинает нервно метаться под окнами. Дежурная, как водится с тухлой рыбой во взгляде, задает кучу вопросов, за сим гонит меня на кушетку — измеряться, типа. Ну, я как девочка правильная, трусю в заданном направлении, она мне брюшко щупает, и тут… ВЫ когда-нибуть испуганного лемура видели? Глаза помните? Так вот у дежурной такие же очи выпрыгнули, никаких теней для визуального увеличения не потребовалось. Нагляделась она на меня, и давай вопросы задавать на тему «А давно ли у тебя болит живот». Тетенька, он у меня не болит, отвечаю. Тетенька с подозрением давит косяка в мою сторону, быстро заканчивает свои записульки и со скоростью ракетоносителя волочет меня в отделение патологии. В патологии мне выделяют койко-место и приказывают ждать осмотра, а пока, чтобы не скучала, предлагают КТГ в виде развлечения.
Что ж, КТГ — так КТГ. Сижу. Десять минут сижу, двадцать. Час сижу. А критерии ни фига ни разу не соблюдаются. Приходит сестра, смотрит на все это безобразие и подозрительнейшим образом интересуется на тему «давно ли у тебя болит живот». ДА НЕ БОЛИТ он у меня! Это я уже испугано — мало ли что, вот все говорят, что должен болеть, а он не болит, а вдруг это ненормально, а вдруг, ой мама, не хочу ничего, пустите-меня-блин-домой-немедленно-я-передумала-сюда-ложиться-нафиК!
Меня хватают за загривок и волокут на кресло. Приходит вся из себя нервная заведующая отделением, надевает, бурча что то, перчатки, залазит в меня. И вот тут трюк с галазами лемура повторяется. Смотрит эта дама на меня и задает вопрос. Ну, вы поняли, да?! Про живот, ага! Я, нервничаю такая и злюсь уже: «Да не болит он у меня! НЕ-БО-ЛИТ! А что, должен, блин?!" Заведующая: «Вот именно должен. И именно блин. У тебя раскрытие полное. И схватки через минуту. Ты чего ждала то, дурища?!». Как схватки?! Да ну вас, шутите вы как-то не смешно. Нету у меня схваток! И раскрытия нету — мне жеж не больно! Поскольку кроме «Не больно» аргументов у меня больше не было, решено было экстренно кесарить. И вот тут-то и началась песня! Товарищи, если вас не готовили к операции за двадцать минут — я вам искренне завидую. Вот честно. Во первых — одеть антиварикозные чулки на два размера меньше, чем нужно — это просто трындец какой акробатический трюк. Но даже это фигня по сравнению с трехлитровой клизмой, от которой надо избавиться за две минуты. В конце второй минуты, когда в дверь ко мне начали ломиться медсестры, моя попа намекала, что процесс отнюдь не закончен и расстыковываться с унитазом отказывалась. На пятой минуте дверь попытались выломать с воплями на тему того, что хирургическая бригада уже готова и ждет только моего прихода. В тот момент я повела себя уже совсем некрасиво и начала орать в ответ, чтоб начинали без меня, а я потом догоню. Когда процесс наконец-то закончился, на взятие крови, установку катетера и доставку в операционную оставалось три минуты. По коридорам меня катили со скоростью гоночного болида на трассе «Формулы-1». И в такой спешке, скажу я вам, было много пользительного — все страхи куда-то улетучились, основной задачей было не вылететь с каталки на поворотах.
Приезжаем. Операционная. Гневная толпа хирургов-анестезиологов-реаниматологов и иже с ними. Споренько так эпидуралку мне вкатили (если честно — боялась этой эпидуралки до паники, и, как оказалось, не зря), мордочку шторкой занавесили и куда-то разбежались. Ну мне жеж скучно! Начинаю искать собеседника. Таковых в обозримых пределах не оказывается, а оттого чувствую себя прям как на острове Пасхи — скучно, жарко и вокруг одни каменные хари. Проходит таким Макаром минут пять, и слышится мне странное — вроде как кошка мяукает. ХМ. Ну, думаю, попала я в больничку — никакой вам, блин, стерильности — животную в операционную пустили. Тут мне в лицо кулек какой-то суют. Ну еще не легче — уберите от меня это, что вы мне суете, и вообще, что за порядки, почто разбой учиняете?! Тут голос из прекрасного далека: «Это ваша дочка, женщина, целуйте уже давайте быстро!». Тут я даже взгляд сфокусировать попыталась и рассмотреть хоть чего-нибудь. Получилось плохо — обшмонали ведь меня на входе и линзы и окуляры отобрали, а без них я даже с кротом не соперничаю. Кулек уносят, операцию заканчивают. И тут начинается игра под названием «переползи со стола на каталку». Не, если б не эпидуралка, я б, может, с той задачей и справилась, но… Слышу, как говорят «плечи хотя бы передвинь!». После этого я в течении трех минут уточняла, где же мои плечи? Выясняется милая вещь: с наркозом незадача вышла, времени мало было, вот и не стали у меня поясничные позвонки искать, повыше укол всадили, а оттого у меня отключилось все, что ниже шеи. Надо сказать, что глаза у эскулапов были как у птеродактилей, на хвост которым приземлилась летающая тарелка. Большие и зашуганные, ага! В итоге в реанимации я пролежала вместо положенных трех часов все шесть с гаком, да и то наркоз не до конца отошел, в полубесчувственном состоянии меня в палату укатили.
В палате я наконец-то начала осознавать то, что мы с мелочью теперь разделенные. Ну, и не мешало бы сообщить родственничкам — тенью мысли пронеслось в моей одурманенной головушке. А теперь представьте реакцию родственников, которые отправили меня в больничку «полежать недельку», а по прошествии нескольких часов получили мое сообщение, продиктованное полупьяным от наркоза голосом, что они стали бабушкой-папенькой и вообще слугами некоего мелкого создания! Карамелька моя, когда наконец-то до меня дозвонилась, так вообще икал и заикался, а бабушка все родильное на уши поставила, пока пыталась прорваться ко мне в палату. Про коллег, распивающих шампанское на крыльце больницы, я вообще промолчу.
Ночь принесла сомнительные ощущения — вот когда я пожалела, что наркоз-таки отошел. Ощущение пинка в живот, полученного от пьяного тракториста, никому еще счастья не приносило, по-моему. Утра и порции обезболивающих ждала как уклонист от службы в рядах славной армии своего тридцатитрехлетия. Утро принесло злого врача, отказавшего мне в промедоле и ощущения все того же пинка, но, правда, теперь уже растекшееся от ушей до пяток. В середине дня примчалась медсестра и заявила, что долго лежать вредно для моего здоровья и ее зарплаты и попробовала меня отодрать от горизонтальной поверхности. А вот фигушки, сказала заюшка! Ноги в себя все еще не пришли. Через полчаса бесплодных попыток меня-таки оставили в покое еще на часика два-три. И вот в этот самый момент мне привозят дочь. Блин, что я ощутила, когда дщерь начала вопить в голос, а я не то, что встать, даже пошевелиться толком не могу!
Через полчаса дочкиных воплей и моих матерков пришла недовольная медсестра и укатила малявку обратно в детскую палату. Надо признать, что появление потомства в непосредственной от меня близости придало необходимый заряд здоровой ярости и желания встать хотя бы на четвереньки. Получилось без посторонней помощи, ага! В конце дня удалось наконец выцарапать дочку из детской и вплотную заняться вопросом «и на кого же ты похожа?» Через минут сорок любования своим творением наступает время кормежки. Бужу. Сую грудь. ФИГ ВАМ. Не берет. И причем, судя по взгляду, не собирается этого делать в течение минимум всей жизни. Соседки советуют проверить наличие хоть какой-нить жидкости в моем первом нумере. Расцеживаем всей палатой около часа. НОЛЬ. Сухо, как в Каракумах. Не сдаюсь и пытаюсь уговорить детеныша на «рассасывание». Результат смотри выше — все то же индейское жилище фиг вам.
Проскакав около нее ночь, утро и пол-дня, понимаю, что я сейчас оглохну, мелочь сорвет голос, а соседки отправят письмо в международный суд с заявлением о том, что я издеваюсь над ребенком. Посылаю соседок в сад, в лес и вообще куда подальше, мчусь в детскую — узнавать, а не будут ли они так любезны выдать мне немножко того, чем кормили моего ребенка все то время, пока я была в отключке? Выдали, ага. Пенициллиновые пузырьки видали? Так вот полпузырька выдали, щедрые они наши! Естественно, ребенок таким положением вещей остался недоволен и продолжил концерт по заявкам. Несусь в ту же детскую с просьбой выдать еще хотя бы в два раза больше. Отвечают отказом и мотивируют его тем, что «вот заработает ожирение, так будете знать». Характеристику своих умственных способностей они, конечно, выслушали, но никак не отреагировали. В итоге пришлось дожидаться врача, чтобы добиться разрешения на двойную порцию смеси. В итоге на пятый день дочкиных воплей и моих, опять же, матерков, нас выписали!
На данный момент мы дома, мой первый нумер так себя и не оправдал, а потому трескаем смеси, килограмм веса уже прибавили и вообще довольны жизнью и количеством пляшущих вокруг родственников. За сим повествование заканчиваю и иду, наконец, исполнять материнские обязанности!
Страусиха